Профессор Янг полностью соответствует своей фамилии (young по-английски — «молодой»). Какие там 69 лет! Конечно, в это не верится, когда разговариваешь с этим удивительно общительным и добрым человеком. О своей жизни и работе в столице России Роберт рассказывает с искренностью и энтузиазмом, присущими скорее молодому человеку, новоиспеченному врачу, делающему первые успешные шаги в профессии, но не профессору медицины с известным в профессиональных кругах именем и с полувековым стажем работы.
Как вы стали врачом?
Я из простой, малообеспеченной семьи: отец был плотником, мать — домохозяйкой. И потерял я их, увы, очень рано — в 19 лет.
Врачом стал, можно сказать, по воле случая: четыре года отучился в Университете Висконсина: изучал биохимию, интересовался генетикой — это все скорее приложение к медицине. Думал заниматься научной работой.
В США, чтобы вести медицинские исследования, нужно иметь дело с людьми, с пациентами и поэтому необходимо профильное образование. Вот я и стал искать, где можно, продолжив учебу, получить и докторскую степень по биохимии, и диплом по медицине. В Медицинском колледже Университета Иешива в Нью-Йорке была очень прогрессивная по тем временам учебная программа: мы сразу начинали общаться с реальными пациентами. И это вдруг оказалось для меня самым интересным.
Кончилось тем, что я целиком посвятил себя медицине. Считаю это лучшим решением в своей жизни.
Потом вы сами много преподавали...
Да. Я несколько лет практиковал, в основном в сфере экстренной медицины, неотложной помощи. Это не совсем то, что в России врач «скорой помощи». Это более широкий спектр деятельности. И уж совсем не то, что показывают в популярном американском телесериале «Скорая помощь».
А потом меня пригласили преподавать в Университет штата Кентукки. Там я стал профессором как раз в сфере экстренной помощи. Параллельно занимался педиатрией, семейной медициной.
Что такое для вас «семейная медицина»?
Это системный подход к медицинскому обслуживанию всей семьи. Семейный врач может проследить генетическую патологию, взаимосвязь между болезнью, образом жизни человека и социальными условиями, обеспечить профилактику развития возможных заболеваний. Это не просто терапевт, который проводит первичное обследование и направляет к специалисту. Он сам должен быть специалистом во многих областях: разбираться в офтальмологии, педиатрии, гинекологии, реаниматологии... Уметь самостоятельно провести обследование своих пациентов в клинике на современной аппаратуре. Он направляет к узкому специалисту только тогда, когда этого требует установленный им диагноз.
А что привело американского профессора в Москву?
В 1996 году одна американская медицинская организация, сотрудничавшая с клиниками в Восточной Европе, предложила мне поехать в Варшаву и поработать там. Несколько раз я бывал в Москве, где у моих работодателей была самая крупная клиника. А через два года меня попросили возглавить здесь врачебную часть. С тех пор я и живу в очень красивом, по-моему, городе — Москве.
В США российские врачебные дипломы официально не признают. А в России ваш диплом признали?
Надо было сдать экзамены. Правда, не такие серьезные, какие приходится сдавать вашим врачам в Америке.
И много в России американских врачей?
Я знаю двух. Россиянку по происхождению, которая в юности эмигрировала, получила там образование, а теперь снова здесь. А второй — такой же старожил, как и я. Врач из Национального космического агентства США — НАСА. Он уже лет пятнадцать или двадцать работает в Звёздном городке.
Нескромный вопрос: как соотносится ваша зарплата в Москве с той, что вы получали в США?
Здесь она ниже. Но деньги никогда не были для меня решающим фактором.
Я вам скажу, почему уехал из США. Ситуация в медицине изменилась, я уже не мог работать так, как хотел. Не мог проводить столько времени с пациентами, сколько мне нужно, а ведь моя сфера — это работа с пациентом. Моя задача — обеспечить ему лучший уход и лучшее лечение. Были случаи, когда я уходил из клиники, когда там менялись приоритеты и во главу угла уже не ставили заботу о больном.
Скажу больше: место, где я работаю сейчас, пожалуй, первая моя клиника в Москве, где я полностью чувствую себя как дома. Здесь те же цели, та же философия, что у меня лично. Работа с пациентами, соблюдение стандартов доказательной медицины стоят на первом месте.
Судя по всему, в Москве вы давно прижились. Наверное, появились и какие-то любимые места?
Да, конечно. Ботанический сад «Аптекарский огород» на Проспекте Мира. Когда—то давно я работал там неподалеку. Там были джунгли, полное запустение, никто не занимался «огородом» много лет. Потом все вычистили, что-то пересадили, посадили новое. Теперь это очень красивое место, я в него просто влюблен.
Ваше мнение как московского старожила: город сильно изменился за два десятилетия?
Многое изменилось. Хотя, когда живешь здесь постоянно, это не так заметно. Вспоминаю свой первый приезд... Тогда в Москве было очень тяжело купить нормальные продукты, нормальные вещи. Многое приходилось везти из США, вплоть до зубных щеток. А сегодня тут можно жить нормальной жизнью, особенно если знаешь, как ее обустроить.
Вы-то наверняка знаете. А что бы вы посоветовали соотечественнику, решившему пойти по вашим стопам и приехать сюда работать?
Перво-наперво, не стоит верить тому, что рассказывают на Западе о Москве, о России и о русских людях. Большей частью все это неправда. Надо приезжать с открытым сердцем. Спокойно осмотреться и начать формировать собственное мнение. Сначала, возможно, придется быть немножко самодостаточным, постепенно окружая себя людьми, которые будут тебе помогать. Первое время, может, покажется и тяжело. По моему опыту, обычно хватает месяцев шести, чтобы обосноваться в Москве.
Вам хватило?
Я уже в свой первый приезд почувствовал себя в своей тарелке. Москва 90-х напоминала нечто среднее между Диким Западом и Нью-Йорком шестидесятых годов, времен моей молодости. Поначалу была проблема с языком, но люди вокруг щедро уделяли мне время и внимание, помогали. Я никогда не чувствовал себя потерянным. В Москве я приобрел, пожалуй, лучших друзей за всю свою жизнь.
Кто же ваши друзья?
В основном россияне. На день рождения я взял короткий отпуск и уехал туда, где нет интернета. Очень было хорошо! Когда вернулся, узнал, что мне прислали 170 поздравлений, и 95 процентов были от русских друзей.
Меня не интересует политическая, геополитическая ситуация, я никогда не чувствовал разницы между русскими и американцами, мы очень похожи.
Но менталитет, культура все же отличаются…
Конечно, есть различия. Русские, например, намного больше заботятся о своих семьях, очень к ним привязаны. В годы моей молодости у нас тоже еще были сильны семейные связи. Но ситуация изменилась. А в России культура продолжает быть ориентированной на семью. Я считаю, что это прекрасно.
Слышал, что ваше хобби — история. Какая именно?
Прежде всего, история медицины. Мне интересно узнавать, понимать, как мы пришли к тому, что есть сейчас, кто те люди, что стояли у истоков медицины. Интересует и история моей страны — ее я неплохо изучил, и история России, о которой теперь много читаю. А еще история джаза, дайвинга...
Даже дайвинга?
Обожаю дайвинг. Был момент, когда ради дайвинга чуть не бросил медицину. Если в Москве мне чего-то и не хватает, так это моря. Море очень люблю! Несколько лет прожил во Флориде, у океана. Это было как в раю!
В отпуск можно съездить на море…
Я предпочитаю ездить по Европе. Провел тут несколько дней в Лиссабоне и Малаге. Чем хороша Москва — можно на выходные слетать в Рим или в мой любимый Берлин, в Киев, который мне тоже очень нравится. А из США, сами понимаете, в Европу не налетаешься...
Кстати, на родине часто бываете?
Бываю. Но мне там скучно. Да, я прожил в США почти полвека. Общаюсь с теми, кто мне дорог. Но не хочу там оставаться. Если бы можно было вернуться в прошлое, я бы приехал сюда раньше.
А здесь как проводите свободное время?
Отсыпаюсь. (Смеется) Встречаюсь с друзьями. Езжу к ним на дачу. Но не люблю быть долго вне клиники. Три-четыре дня — и начинаю нервничать: как там идут дела, надо возвращаться!
Говорят, Москва — дорогой город для иностранцев...
Квартиру снимать дороже, чем в Нью-Йорке. Но это зависит от района. У меня правило — жить рядом с клиникой. Семьи нет, я один. Машины тоже нет, за руль не садился лет двадцать. Зато лишен массы ненужных проблем: парковка, заправка... Когда работал в нашем первом здании клиники в Марьиной Роще, снимал жилье там. Теперь вот здесь, на Смоленской живу, в пяти минутах ходьбы от клиники.
В Москве вполне можно найти места, где хорошо поесть, заняться чем-то интересным. И это будет совсем недорого.
Раз уж заговорили о еде, какую кухню предпочитает американский профессор в Москве?
Самую разнообразную. В том числе русскую. Из блюд русской кухни не люблю, пожалуй, только то, что любят подавать к новогоднему столу — заливную рыбу.
На ваш взгляд, жить в столице России опасно?
Москва, пожалуй, один из самых безопасных городов, в которых я жил. Чувствую себя спокойнее, чем, скажем, в Нью-Йорке. Не скажу, что в Москве нет преступности. Но на улицах нет стихийного, неспровоцированного насилия, как в Америке. Там на вас неожиданно может напасть незнакомый человек. Кто-то выйдет и начнет стрелять в прохожих — таких случаев немало.
Считаете себя успешным человеком?
Считаю. Сделал ли я в жизни все, что мог? Надеюсь, что так. У меня все получилось? Нет сомнений. Делал и делаю все, что в моих силах. У меня и в прошлом были успешные времена, и сейчас они продолжаются. В общем, я счастливый человек.
В планах на будущее Москва присутствует?
Думаю оставаться тут до конца дней своих. Такие вот у меня планы.
Прощались мы у выхода из клиники. За стойкой встречали посетителей улыбчивые девушки. Доктор Янг лукаво улыбнулся и тихо произнес: «А главного вопроса вы мне так и не задали. Не спросили, что мне больше всего нравится в GMS Clinic». И тут же сам ответил: «Здесь я всегда окружен красивыми женщинами!»
Интервью дано журналу Buisiness Investment Guide to Russia
Текст − Николай Мирошник
Фото − Франческо Россини
Источник: bigrussia.org
